Как-то раз ехали молодые счастливые молодожёны Тучковы в повозке. Останавливает их нищий старец, протягивает посох и говорит: «Мать Мария, возьми посох!». «Ты ошибся, отец, меня не так зовут», – отвечает удивлённая Маргарита. Но незнакомец настаивает, и она вынуждена принять из его рук странный подарок. …Впоследствии игумения Мария (в миру Маргарита Михайловна Тучкова), будучи уже престарелой, ходила, опираясь на него.

Маргарита Тучкова – урождённая Нарышкина – родилась 2 января 1781 года. Её родители, знатные и благочестивые дворяне, дали девочке не только христианское воспитание, но и прекрасное образование: она говорила на нескольких языках, великолепно музицировала и пела так, что гости, слушавшие её, смахивали слезу.

Первый брак её был крайне неудачен. После свадьбы её супруг Михаил Ласунский объявил ей, что давно имеет любовницу и не собирается отказываться от холостяцких привычек. Он исчезал из дому, не являясь по несколько дней, возвращался хмурый и злой, говорил, что нужны деньги, что проигрался. Иной раз приводил развесёлую компанию к себе домой, давал Маргарите понять, что будет даже рад, если она заведёт с кем-нибудь интрижку. Но когда им приходилось появляться вместе в обществе, Ласунский снова был весьма нежен и обходителен, и никто даже вообразить не мог, что на пороге дома эта идиллия таяла, и молодую женщину снова окружал тот кошмар, который трудно было назвать семейной жизнью.

Наконец, Маргарита не вытерпела – решилась рассказать матери о поведении мужа. Родители, узнав об участи дочери, пришли в ужас и очень скоро позаботились о разводе. Труда дело не составило, так как репутация Ласунского была известна многим, и вот Маргарита, снова обретя девичью фамилию – Нарышкина, возвращается в отчий дом.

В 1806 году Маргарита вышла замуж – уже по взаимной любви – за офицера Александра Тучкова. Их счастью не было предела… Но недолго жили они, наслаждаясь уютом и теплом вновь созданного домашнего очага. Весной 1807 года Александр отправился в военный поход против Наполеона, полки которого были уже в Пруссии. Маргарита, не желая расставаться с любимым мужем, отправилась с ним.

Молодая и деятельная, она не могла оставаться в бездействии, когда вокруг было столько нуждающихся в помощи. Она готовила повозки для раненных, ассистировала полковому доктору при операциях и перевязках, помогала конюху ухаживать за лошадьми, во время боевых действий помогала раненным добраться до санитарной повозки.

Точно так же она сопровождала супруга и во всех дальнейших походах, кроме одного – последнего. В июне 1812 года Маргарита уехала с сыном Николаем, рождённым в одном из военных походов, к родителям в Москву, а в августе её муж погиб в Бородинском сражении.

Как только позволили силы, изменившие было ей, она тотчас поехала на место сражения, чтобы отыскать тело мужа. Не могла она согласиться с тем, что лежит он где-то непогребенный. Страшная картина предстала перед её глазами на Бородинском поле. Всюду лежали мёртвые – их так и не успели прибрать. Выслушав панихиду по убиенному боярину Александру, в сопровождении схимника из соседнего Лужецкого монастыря отправилась она по полю искать останки любимого супруга. Монах тут же кропил павших святой водой и молился об их упокоении. Некоторые очевидцы указали ей место гибели Александра, но она его там не нашла. Целую ночь ходила самоотверженная жена по полю, всматриваясь в почерневшие лица… «Да будет Его святая воля!» – повторяла Маргарита, возвращаясь в свое тульское имение, так и не найдя искомого.

На месте гибели Тучкова вдова решила построить храм во имя Всемилостивого Спаса. Приобрела нужные земли. Государь Император Александр I пожертвовал 10000 рублей на строительство, и в 1820 году храм был освящён в честь Спаса Нерукотворного.

Всё больше находилась Маргарита в маленькой сторожке около храма, и всё реже возвращалась она в своё имение. Будучи пятнадцати лет отроду, умер у матери на руках и её сын Николенька - их сын… Похоронив его там же, на Бородинском поле, ря-дом с символической могилой отца, Маргарита стала уже неразлучной с этим местом.

Но уединения и молитвы, которых она искала здесь, она не получила. Весть о "доброй барыне", помогавшей нищей братии, разошлась на всю округу. Тропинка к сторожке Тучковой становилась всё протоптаннее и шире. Однажды Маргарита Михайловна увидела телегу, везущую парализованную кре-стьянку, и двух её маленьких дочерей, шагающих рядом. Муж-пьяница выгнал из до-му: куда им деться? Как-то к порогу сторожки пришла женщина "из распутных", от которой отвернулись все. А солдатки-вдовы со всех краёв? Кто говорил им о Тучко-вой? Кто указывал им дорогу к ней? Но ведь находили же, и приносили к ней свои скорби. Молодая мать принесла Тучковой своего ребёнка, и та, развернув грязные пе-лёнки, осматривала тельце, изнурённое сыпью. Нарывы, язвы, переломы, недужные тела… Калеки, убогие, юродивые, крестья-не… Прошения, письма, бумаги, которые составлялись и отправлялись по просьбам неграмотных… Горькие слёзы битых жён, искавших у неё защиты, унылые личики сирот и подкидышей, что приводили к ней впавшие в отчаяние погорельцы, бедолаги, притесняемые местным урядником… Всё это теперь составляло смысл её бытия. К 1833 году вокруг "бородинской отшельницы" было более сорока женщин. Им-ператор Николай I по её просьбе утвердил Спасо-Бородинскую общину. А в 1838 году в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре Маргарита Тучкова приняла монашеский постриг с именем Мария. Её община преобразовалась в Спасо-Бородинский монастырь, а она сделалась его первой настоятельницей. Вот и сбылось давнее пророчество неизвестно-го странника. Её духовный авторитет был высок и для представителей большого света - вплоть до императорской фамилии, и для тех, кто жил с ней бок о бок. Для всех в монастыре она была примером кротости, воздержания и снисходительного отношения к чужим недостаткам. Её нравственному влиянию все охотно подчинялись и несли матушке все свои горести и недоразумения. Общим плачем была встречена её кончина весной 1852 года. Шесть суток простояло тело игумении Марии в Филаретовской церкви. На мо-настырском дворе день и ночь толпились крестьяне, чтобы попрощаться с матушкой. Священники служили одну за другой панихиды; а когда её отпевали, плач и стон, что стоял вокруг, заглушал слова молитв. Вера никогда не бывает посрамленной, и нет такого горя, которое могло бы все-цело поглотить человека, заставив его забыть даже о Боге. Скорее, наоборот, именно в беде мы чаще всего обращаемся к Господу, всегда стоящему особенно близко ко вся-кому скорбящему, и тогда любое страдание, верно осмысленное и в Боге пережитое, не разрушает, а, наоборот, укрепляет, закаляет человека, раскрывая перед ним новые - более высокие - горизонты бытия.