«Заповедь новую даю вам, да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою». (Евангелие от Иоанна, гл.13,ст.34-35).

Эти слова Спасителя – укор всем нам. Нет в нас любви. Мы растеряли её где-то по дороге в Царствие Небесное…

За постами и молитвами, за суетами в делах богоугодных мы позабыли, наверное, что делает нас настоящими христианами. Нам тяжело – и мы злимся. Нам мешают – и мы раздражаемся. Нам не улыбнулись – и мы скорбим, и начинаем ненавидеть тех, которых любили. Ещё вчера мы улыбались и низко кланялись кому-то, а сегодня холодно проходим мимо, едва наклонив голову. Потому что сегодня этот человек «не на коне», потому что сегодня он нам не нужен. Потому, что он уже выполнил свою функцию – сделать нашу жизнь легче, и теперь может спокойно… не рассчитывать на нашу благодарность.

«Что вы любите любящих вас? Какая вам за это награда? Не то же ли делают и язычники…" – говорил Господь. Не то же ли делаем и мы? Мы любим любящих нас. Мы любим тех, с кем легко и просто, кто не перечит, не обижает, не раздражает. А, может быть, и их мы не любим? Может быть, мы только пользуемся их любовью, когда это выгодно и удобно. Как часто бывает, что проявления любви и заботы наших близких становятся нам «поперек горла». Но ведь мы призваны любить всех, в том числе и врагов. Если не так, то мы – не христиане. А значит, нет оправдания нашей ненависти. Нет оправдания нашей неприязни к неугодным, к убогим и немощным, к раздражающим и обижающим, к неразумным и заблуждающимся.

Нет оправдания и нашему эгоизму. Ведь, честно сказать, живём себе и для себя. Своими интересами, своими проблемами. Братья-то мы, зачастую, номинальные. Нет у нас братства. Не то, что по-родственному, а и просто по-человечески не стремимся понять, помочь, простить. И вроде бы постимся неуклонно, и службу чтим, и на молитвы себя понуждаем. Но делаем это чуть ли не во вред. Потому, что приходит самоуспокоение: «Раз молюсь, пощусь – значит, живу по-христиански». И если бы не слова Божии! «Заповедь новую даю вам – да любите друг друга». И рассыпаются наши «заслуги», как домик из песка, потому, что главного-то мы и не делаем! Забыли мы о главном!

Вот так, в беспамятстве, и погружаемся потихоньку в дрязги, споры, раздоры. Оглянешься – а позади свалка из бывших уважений и дружб. Всё разрушили – ничего не сберегли. Раз – не потерпели, два – не простили. Попросту говоря, не исполнили заповеди прощать и не осуждать. Раз, два, три… А потом уже поздно. Ломать – легко, построить – сложно. И ходим теперь, злимся на всех. На всех, кроме себя.

А может, хватит злиться? Может, пора вспомнить слова Господни и наконец-то понять, что если мы хотим называться христианами, то нет у нас иного пути, как через любовь друг к другу. Иначе, какие же мы Его ученики? И что скажет Он нам на Страшном Суде, который не минёт никого. И с какой печалью Он смотрит сейчас на наши распри, на наши внутрицерковные «разборки», на нашу неприязнь, перерастающую в ненависть… Не пора ли опомниться?

«Лучше поздно, чем никогда» – любит повторять один мой знакомый батюшка. Лучше поздно начать любить, или хотя бы понуждать себя быть милостивым к своим братьям – христианам, чем так и не приступить к самой главной заповеди Божией.

Любимый ученик Христа, апостол Иоанн Богослов перед смертью сказал только одно: «Детки, любите друг друга». Эти необыкновенные по своей доброте слова немощного, умирающего старца являются для меня большим уроком. Вот так бы пройти через всю жизнь и до самой смерти не озлобиться, не растерять любовь к людям. А это тяжёлый труд.

Враг не дремлет. И надо быть бдительным и осторожным. Ведь кому, как не ему, лукавому, нужны наши склоки. Кто, как не он, радуется нашим раздорам, нашей ругани, нашей нелюбви друг к другу.

Так чьи же мы ученики?! Пора выбрать. И все наши силы, которые бросаем на уничтожение друг друга, бросить на то, чтобы победить зло в СЕБЕ. Чтобы исполнить свой христианский долг не притворно, не из-под палки, а послушливо и старательно, как исполнил его великий Иоанн.

Конечно, это идеал. И, наверное, не все могут его достигнуть. Но когда я в очередной раз слышу, от брата или сестры, что «тот плохой, а этот – совсем никуда не годится» – мне становиться стыдно и горько за себя и за всех нас. Потому, что вместо того, чтобы замолчать и простить, я с увлечением начинаю судить и рядить, обсуждать и осуждать, и растить это горькое семя раздора, которое когда-нибудь вернётся ко мне сторицей.