Мало кто захочет начинать прочтение книги с последней главы, ведь чтобы понять финал, нужно знать, что же было вначале, а значит, совсем не логично говорить о тьме, пока не сказано о свете. "Что мы знаем о человеческой жизни? "Создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою" (Быт. 2:7). Бог сотворил человека живым. Жизнь - это свойство человека, - рассказывает протоиерей Алексий Боднар, настоятель храма Всех Святых, расположенного на территории Мушкетовского кладбища г. Донецка. - О смерти же сказано, что "Бог не сотворил смерти" (Прем. Сол. 1:13), "Бог создал человека для нетления и соделал его образом вечного бытия Своего", и только "завистью диавола вошла в мир смерть" (Прем. Сол. 2:23,24).
Святитель Игнатий Брянчанинов объясняет состояние жизни человека как жизнь тела в союзе с душой, а жизнь души, а значит, и тела, в союзе души с Богом. Когда душа остается без Бога - это состояние христиане называют смертью. Если быть более точным - "смертью первой". Слово "первая" важно для того, чтобы отличать эту смерть от смерти второй, то есть от смерти тела, которая становится следствием смерти первой. Об этом очень ясно свидетельствует Книга Бытия: Адам умер в день и час, когда принял внутрь себя обольщение (Быт. 2:17), а телом он прожил после этого еще 930 лет (Быт. 5:5), в которые Адам ел, пил, думал, воспитывал детей. Источник смерти - диавол. Именно о нем Христос говорит, что "он был человекоубийца от начала", то есть тот, кто родил смерть. Но Христос ясно указывает и на средства убийства. Это средство убийства - не болезнь и не старость, а - ложь (Иоан. 8:44) (по-славянски - "лесть, обольщение")".
Но знание истоков зарождения смерти не гарантирует вечной жизни, и, рано или поздно, в двери наших домов она все же постучится. Придет ли она в виде неизлечимой болезни, в виде несчастного случая или в обличье старости, все же приход ее неизбежен. И возникает вопрос - какое поведение со стороны близких людей можно считать корректным по отношению к умирающему? "За годы служения я не раз наблюдал, как люди, в семьях которых кто-то находится "в последней болезни", первым делом едут на кладбище заказывать место захоронения, заходят в храм, чтобы спросить о том, что нужно для отпевания. Это огромная дикость, ведь мы не готовимся к смерти - мы готовимся к жизни, - объясняет отец Алексий. - Независимо от того, сколько мы планируем прожить и какие предпосылки для наших планов, нет иного лекарства от смерти, кроме Причащения Тела и Крови Христовых. Больному следует причащаться как можно чаще, ведь иерархия ценностей в нем начинает упорядочиваться. Здоровый все суетится, а больной, если он не врет себе, начинает искать в своей жизни что-то настоящее, что останется с ним навсегда - Царство Христово.
Важное условие причащения - покаяние. Это, по выражению Писания, "первое воскресение". Поэтому крайне глупо поступают те, кто откладывают исповедь. Человек от болезни выходит из ума, это, к сожалению, частый этап умирания. И вот в такой момент священника зовут к умирающему, который за все свои 70-80 лет ни разу не перекрестил лба, не знает ни одной заповеди, Христа от Магомета не отличит - и как его исповедовать? Тут все Евангелие раскрыть человеку необходимо, а ведь Евангелие нужно принимать "всем сердцем, и всею душею, и всем разумением, и всею крепостию" (Мар. 12:30).
Почему нельзя это совершить, пока человек в памяти? Почему самое главное событие жизни - вступление в Завет с Богом - люди стыдливо откладывают на день, когда уже ни крепости, ни разумения не осталось? А бывает что зовут к человеку, который уже вообще в агонии, и остается лишь прочитать канон на исход души. Но время избрания закончилось, началось время воздаяния. Если человек ясно может изъявить желание участвовать в Таинстве, но анализ жизни уже не возможен - желательно совершить Таинство соборования, которое восполняет человеческую немощь в исповеди".
И вот настал тот момент, когда уста человеческие больше никогда не произнесут ни единого слова. Бездыханное тело кладут в гроб, который, по сути, является двояким символом. "Во-первых, он символизирует собою пшеничное зерно, которое кладется в землю до Весны истинной, то есть до дня воскресения мертвых, когда наши тела будут воссозданы из праха земного и выйдут из земли, как колосья. Гроб в какой-то степени является проповедником воскресения: "Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века", - комментирует отец Алексий. - Во-вторых, гроб символизирует утробу матери. Не случайно, что мы кладем в гроб тело умершего человека в том же положении, в котором находится младенец в материнской утробе. Это напоминание о том, что мы уже имеем некоторый опыт смерти. Переход из небытия в бытие происходит в день зачатия.
Нас рождает отец, а не мать: "Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова…" Это совершенно неповторимый и необъяснимый момент. Наша дальнейшая жизнь похожа на бесконечный луч, что начинает светить в момент зачатия, в котором мы причащаемся сотворению Адама, а значит, и началу всего - Богу. Мы живем в утробе матери 280 дней. Растем, зреем к будущей жизни. И вот… наступает день рождения. Жизнь наша до рождения мучительно (всегда) и продолжительно (часто) обрывается. Почитайте учебник по акушерству, и вы поймете, что такое роды глазами ребенка: кости черепа заходят одна на другую, единственный орган дыхания - плацента - начинает работать хуже, чем наши легкие, придавленные двумя сотнями килограммов песка. И сколько это длится? Часы! Если бы ребенок мог, он никогда бы не рождался. "Женщина, когда рождает, терпит скорбь, потому что пришел час ее; но когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир" (Иоан. 16:21). Слова Спасителя в полной мере относится и к ребенку. А значит, они относятся и к другому рождению - смерти.
Граней в этом символе много, потому что "как ребенок до рождения не может ясно рассуждать о жизни после рождения, так и мы, живущие на земле, не можем ясно рассуждать о жизни после смерти". Христос перед Своей Крестной смертью говорил: "идет князь мира сего, и во Мне не имеет ничего" (Иоан. 14:30). То есть, когда наступает время смерти человека, к нему всегда идет мира князь - диавол, искать то, что он сеял в душе умирающего в течение всей его жизни. Никто не может сказать, что не принимал своей душой в течение всей жизни ни единой страсти.
После смерти начинается суд: "за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда" (Матф. 12:36,37). Речь идет не о последнем Суде, описанном в 25 главе Евангелия от Матфея (Матф. 25:31-46). Судья на том Суде уже спрашивать нас ни о чем не будет. После смерти нас ожидает суд в подлинном смысле слова - любые наши мысли и поступки не останутся без внимания. После смерти и грешники, и праведники определенно знают и ад, и рай. Об этом говорит Евангельская притча о богаче и Лазаре (Лук. 16:19-31)".
Не только гроб является составной частью похорон, немаловажное место отводится отпеванию, общественному богослужению, в котором мы молимся по заповеди Нового Завета: "Если кто видит брата своего согрешающего грехом не к смерти, то пусть молится, и [Бог] даст ему жизнь, [то есть] согрешающему [грехом] не к смерти" (1 Иоан. 5:16). "Господь завещал нам молиться о ближнем, живом или умершем, - говорит отец Алексий. - Он также обещал, что по нашей молитве усопшему будет даровано не только прощение грехов, но и вечная жизнь. В первую очередь эта обязанность лежит на родственниках: "Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного" (1 Тим. 5:8)".
Порою смерть бывает очень тяжелой, мучительной, изнуряющей, она терзает не только больного, но и близких ему людей, которые страдают от своей беспомощности и бессилия перед ситуацией. В такие моменты этих людей охватывает отчаяние, и они стараются понять, почему это происходит с ними, в их семье, с их любимым человеком. Почему кому-то даровано куда менее страшное испытание? "Мы можем знать определенно - если рядом с нами кто-то страдает, то это страдание - Христово посещение для нас. Из-за грехов ли он страдает или нет - этого мы знать не можем, - отвечает отец Алексий. - Все, что мы сделаем болящему - мы сделаем Христу. В Отечнике есть следующее повествование: "В пустыне Никополиса жил отшельник, а прислуживал ему мирянин, весьма благочестивый. В городе жил богач, утопая во грехах. Настало время, - умер этот богач (умер тихо, безболезненно, окруженный родными и близкими); сошелся весь город и с епископом своим для сопровождения тела. Свидетелем похорон был прислуживавший отшельнику. По обычаю он понес хлебы в пустыню и нашел, что отшельника съел зверь (который его растерзал, причинив страшные мучения). Прислужник пал на лицо свое пред Господом, говоря: не встану с земли, доколе Бог не покажет мне, что это значит? Один, утопавший во грехах, похоронен с таким великолепием; другой, служивший Тебе и день и ночь, подвергся такой смерти! И вот явился ему Ангел от Господа. Ангел сказал: грешник, о котором ты говоришь, имел немного добрых дел, принадлежавших веку сему, и получил награду за них здесь, но зато после смерти не обрел никакого упокоения. Отшельник же был украшен всеми добродетелями, но, как человек, имел за собою немного погрешностей, и наказание за них понес здесь, чтоб предстать пред Бога чистым. Утешенный этими словами, благочестивый мирянин пошел в дом свой, прославляя Бога о судьбах Его, яко праведны суть".
Рано ли или поздно, но тоненькая ниточка, соединяющая человека с этим миром, оборвется. Ощущая неизбежность своего конца, мы можем впадать в крайности, стараться гнаться за мирскими утехами, и в этот миг следует остановиться и вспомнить слова из Евангелия: "Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут, ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше" (Матф. 6:19-21).
"Все, что будет похищено у нас смертью - это сокровище земное. Последние наши воры - это болезни, старость и смерть тела, - говорит отец Алексий. - Самый большой ужас смерти хранят в своем сердце те, кто богатеет только земным, и не имеет в своем сердце никакого залога Царства Небесного. Человек же, который воскрес со Христом, кто всю жизнь искал горнего, где Христос, кто умер со Христом, того и жизнь сокрыта со Христом в Боге (Кол. 3:1-3)".
Анастасия Патрича
