Сколько ни бывал я в храмах Донецкой области, сколько ни спрашивал, чья ж она такая замысловатая вязь украшает их, ответ часто был один и тот же. Работу, мол, заказывали мастерам из Западной Украины, знатоки да умельцы они в этом деле. Где же лучших найти?
И то сказать, на леса Донбасс не богат, степь да степь кругом. Час едешь, другой, только синь далеких горизонтов, в лучшем случае – посадка или перелесок встретятся в дороге, исключение, пожалуй, только на севере края, где и начинаются леса. В общем, где же взяться мастерам резьбы по дереву, столярам да плотникам? Вот и приходилось их, как встарь, выписывать да звать со стороны.
Сегодня звать, оказывается, никого не надо. Свято место пусто не бывает. Нашлись и в степном Донбассе свои резчики, свои умельцы. Сегодня даже уже своя школа мастеров есть. И пусть еще негласно, пусть еще негромко, но, как и положено, ей дали имя мастера, который одним из первых начал работать в этой области. Его имя – Николай Андреевич Пруцкий.
С Николаем Андреевичем мы договорились встретиться в Свято-Воскресенском храме Донецка. Это тот, что поднялся на Шахтерской площади города. Храм тут похож на дом с высоким крыльцом. На ступеньках его домотканые половики, припорошенные снегом. Это делает величественный храм каким-то по-особому теплым и родным, как и резное дерево, которое украшает его, ибо что же бывает теплее обласканных руками мастеров липы, ольхи, дуба.
Теплее и одновременно царственнее, а именно такими могут быть и тот же дуб, и та же ольха, и та же липа под резцом мастера. «С преподобным преподобным будеши» – это слова из Святого Писания, и отнести их в храме надобно к главному его фрагменту, устремившемуся ввысь, демонстрирующему торжествующую Церковь, – иконостасу, выполненному руками мастера и его помощников.
Первые иконостасы начали создаваться на Руси еще в XIV веке. И первым руку к ним приложил великий Феофан Грек. Иконостас – алтарная преграда. Дальше – только престол Вседержителя. Ведут к нему так называемые Царские врата. Были они сначала простыми, и только потом их стали украшать замысловатой резьбой, вставлять в алтарную преграду иконы, снабдили ворота столбцами и сенями
Иконостас – своеобразное наглядное пособие, показывающее пути храмового домостроительства. В годы земной жизни плотничеством занимался и сам Спаситель.
«Иконостас для Свято-Воскресенского храма создавался семь месяцев, – рассказывает Николай Андреевич Пруцкий. Мы пристроились с ним у подножия этого дива дивного, и мастер продолжил пояснения. – Мало выполнить резные работы. Дальше очень нужно постараться плотникам и столярам. Ошибка вот здесь, в основании иконостаса, всего на миллиметр вырастет к его вершине уже на все 10 сантиметров, да и монтировать сооружение высотой с добрый десяток метров – дело совсем непростое. Иконостас-то у нас четырехъярусным получился. Вот чин деисусный, вот ярус праздничный, вот пророческий, вот праотеческий. Строги каноны создания иконостасов. Тут мало уметь держать в руках резец, мало быть даже художником, иконостас требует быть приобщенным…
Ни о чем таком я еще лет 10-15 назад и не думал, – продолжает Николай Андреевич. – Работал художником на Харцызском трубном заводе. Было у предприятия тогда свое бюро эстетики. Заказы самые разные, но достаточно типичные – заводская тематика. В новом своем увлечении первый резец я сделал из обычной отвертки. Теперь таких резцов у меня с полсотни, не меньше. Каждый год арсенал этот приходится пополнять: часть резцов ломается, часть раздаю ученикам. Выполнение иконостаса – работа трудная и длительная, тут обязательно помощники нужны. Сегодня у меня их целая команда. В Харцызске из старого магазина сделали мастерскую. Пишем здесь и иконы. Этим занята и моя жена Надежда, в прошлом тоже заводской художник».
Что касается Пруцких, то к церковному искусству, как оказалось, они имеют очень давнее отношение. В своих разъездах Николай Андреевич не раз встречал храмы, среди создателей которых указывается и фамилия его предков. Теперь Н.А. Пруцкий продолжает их дело. Продолжает по-своему, с эскизами и резцом в руках. В его послужном списке украшенные храмы в Дзержинске и родном Харцызске, в шахтоуправлении «Покровское» города Красноармейска, его работы в Свято-Георгиевском храме Макеевки, храме Александра Невского при Донецком ожоговом центре и храме шахты «Холодная балка». Украшала школа Пруцкого своей резьбой храм при усадьбе графа Шереметьева, что в Плесково под Москвой. Теперь работает Николай Андреевич и его воспитанники над созданием иконостасов в храме города Константиновки и храме Макеевского коксохимического завода ЗАО «Донецксталь».
И знаете, подобных обращений и просьб с годами не становится меньше,- говорит Николай Андреевич. Даже очередь есть на такие работы – столь велика тяга людей видеть храмы во всей красе, такими, о которых, как в старину, можно было бы сказать: «Лепо бо и прилично есть».
Говорят, яблоко от яблони недалеко падает. Это не о Пруцких. Два сына у Николая Андреевича, но каждый свою стезю избрал. Один работает дизайнером на ДМЗ, другой – технологом на заводе «Техносоюз». Отец и не обижается: всяк своей работой должен заниматься, к своему делу меткость иметь, и тогда с избранным делом сам избран будешь.
С Николаем Андреевичем мы еще и еще раз обходим иконостас храма. То головы к арке Царских ворот поднимаем, то всматриваемся в вязь резьбы, словно в старые письмена вчитываемся.
– Не удивлюсь, если на вашем верстаке среди резцов и стружки вдруг можно листок со стихами обнаружить, – говорю я мастеру.
– Да нет, стихи не пишу, – говорит он. – Во-первых, некогда, во-вторых, и так ведь вон сколько сказано в том же иконостасе.
И ведь прав Пруцкий: переплетая чувства в вязь, мастер так искусно вложил в нее золотую нить, так щедро окропил живой водой творчества, что не грех сравнить тот же иконостас с поэмой, жертвенник с сонетом, киот со стихом, потому как «лепо бо и прилично есть» все созданное мастером.
