О манипулировании сознания человека, то есть его перестройке по заданному образцу, у нас заговорили сравнительно недавно: в эпоху гласности. Одни связывали его появление с заокеанскими спецслужбами. Другие – с застенками КГБ. Но, как оказалось, для того, чтобы подвергнуться манипулированию, не обязательно попадать в какие-то экстремальные условия. Разобраться в сути проблемы мы попытались с кандидатом медицинских наук, доцентом Донецкого медицинского университета Александром Бурцевым.

Александр Константинович! Почему мы подвергаемся манипулированию?

По большому счету мы обречены жить в системе манипулирования. Человек – существо социальное. Мы живем в обществе и зависимы от общества. Наше поведение не заложено биологически – оно формируется только под воздействием других людей. А сказка о славном мальчике Маугли, выросшем среди животных и оставшемся человеком, по большому счету сказкой и остается. Нами манипулируют все, начиная от продавщицы в магазине и заканчивая работой. Другое дело, что манипуляции могут быть разными. Одни, к примеру, способствуют консолидации или стабилизации общества. Другие – преследуют цель навязать какие-то жизненные оценки, систему поведения. То есть по сути являются формой насилия. Классическим образцом популярного «пособия» по манипулированию сознания можно назвать небезызвестную книжку Карнеги «Как приобретать друзей и оказывать влияние на людей».

Карнеги – автор американский. Манипулирование пришло к нам из Америки?

Родиной «разработок» в области манипулирования сознания действительно были США. Обусловлено это было исторически. Как мы помним, изначально Штаты – это прежде всего огромное пространство, заселенное представителями разных культур, зачастую не лучшими и, к тому же, оторванными от своих корней. Рано или поздно на этой «благодатной» почве должен был возникнуть не подчиняющийся никаким законам индивидуум. Который тем не менее нужно было контролировать – желательно не прибегая к государственному насилию. Вот тут-то и возникла потребность создания нового типа управления, основанного на внушении. Тогда в качестве образца для подражания были взяты европейские буржуазные революции. В свое время они были очевидно сделаны «чужими руками» (и финансировались собственниками).

Кстати, в современном мире давно уже не говорят о культах личности или о тоталитаризме. В ходу понятие о двух типах деспотизма: западном и восточном. И если восточный все еще отвечает экономической необходимости, то западный – необходимости прежде всего политической. И контролирует он не национальные средства производства, а средства информации. По сути загоняя людей в клетку заданных образов, внушенной общей картины действительности.

Что стало причиной распространения манипулирования в 20 веке?

Порожденный тем же буржуазным обществом мозаичный тип культуры. Если гуманитарная культура (к которой всегда принадлежала и Россия) передавалась из поколение в поколение через университеты, то мозаичная – состоит из потока подбрасываемых СМИ не связанных друг с другом понятий. И в итоге породила человека толпы – того самого, о котором говорил в свое время Ортега-и-Гассет. Человек толпы – идеальный объект для манипулирования сознания.

Как выстраивается процесс манипуляции?

Методы манипулирования всегда были одними и теми же. Как пример можно взять процесс манипулирования в период тех же буржуазных революций или более близкого нам развала СССР. Для начала человека заставляют усомниться в каких-то основополагающих, устойчивых жизненных истинах. Натравливают на старый порядок. К примеру, убеждают, что как только у короля отрубят голову (или у коммунистов заберут власть), – все в стране сразу же переменится и все станут однозначно счастливы. Этот, казалось бы, нехитрый прием автоматически делает человека беззащитным перед манипуляциями. А дальше уже – дело техники. В ход идет практически все: слова, образы, метафоры, чувства, мифы, стереотипы, страхи, мелкая ложь… Все это «проталкивается» через общественные институты; в современных условиях – телевидение, систему образования, науки, СМИ… Например, при развале Союза активно использовался стереотип неприязни к нетрудовым доходам, аккуратно подмененный стереотипом неприязни к номенклатуре как якобы эксплуатирующей рабочий класс. Примером мелкой лжи может быть эпизод с Калашниковым. Тогда, помнится, проталкивалась мысль о том, как, дескать, притесняли талантливого Калашникова: даже в звании повысили только в конце 80-х, а до этого он был сержантом. И люди верили. Хотя в любом учебнике по НВП можно было прочитать: еще в 69-м году Калашников стал полковником.

То есть западные методы манипулирования были легко перенесены на нашу почву?

Легко они перенесены быть не могли. Как я уже говорил, мир манипуляций – это мир мозаичной культуры, мир не очень образованных, трансформированных в толпу индивидуумов. Русь по большому счету никогда не была страной индивидуумов. Соборность – в хорошем, православном, смысле этого слова – всегда была характерной чертой нашего народа. А отношения с Западом у нас всегда были «своеобразные». Крестоносцы, шведы, поляки, немцы на протяжении столетий пытались закабалить Русь. Причем поработить они хотели не столько земли, сколько души. Понятно, что объединительницей и хранительницей этих душ всегда была Православная Церковь – главный враг всех западных интервентов.

Так что в развале СССР можно предположить не только пресловутая борьба с коммунизмом. Но и преследование каких-то геополитических целей. Сведение биполярного мира к однополярному, в котором все пляшут под американскую дудку. А в более широком смысле – заговор против Православной цивилизации, против русской православной культуры.

А чем мешает западным манипуляторам русская православная культура?

Людьми, воспитанными в условиях русской православной культуры, крайне трудно манипулировать. Возьмем, к примеру, страх – один из компонентов манипуляций. Тот же страх смерти. Если для Запада – хотя бы для Западной Европы – этот ужас страха смерти был естественен (вспомним средневековые «Пляски Смерти»), то с русскими в этом плане было сложно. Достаточно вспомнить русские народные пословицы: «Двум смертям не бывать – одной не миновать». Русский народ, будучи православным, знал, что его участь после смерти определяется его теперешним образом жизни. Знал, что есть искупление, а его грехи – поддаются врачеванию через покаяние. Даже разбойник Кудеяр мог быть прощен. Кроме того, вера в Промысел Божий тоже была своего рода прививкой против страха: «Что Бог ни дает, все к лучшему». Единственное, что могло его тревожить, – это страх Божий.

Таким образом у русских вырабатывался иммунитет к любым попыткам введения вируса мистического страха. И этот иммунитет не мог быть разрушен даже 70-ю годами атеистической власти. Поэтому при развале Союза этот страх (внешний) просто «запускали» извне. Вспомните, какие только «страхи» не будоражили нас 15-20 лет назад: голодоморы, репрессии 37-го года, дефицит, «прослушки», СПИД… Понятно, что все это не является признаком психического здоровья, но зато парализует людей и позволяет ловко и практически незаметно ими манипулировать.

И как боролись с этими «мешающими факторами»?

Против них было брошено новое оружие замедленного действия – секты. Причем оружие это готовилось заранее. Известно, что задолго до начала «демократических преобразований» на территории нашей страны проводилось негласное изучение «духовных потребностей» населения. И в соответствиии с результатами выбирались и «подходящие» для запуска секты. Для подростков – «смахивающие» на дискотеки. Для научных работников – с «наукообразными элементами» и так далее. А в свете намечающегося автоматического «прикрытия» общественных (в частности, молодежных) организаций и дефицита общения они становились особенно актуальными. Принцип действия всех этих организаций оставался тот же: манипулирование сознанием. А конечной целью было – разобщение русского народа, отрыв от исконных корней, от русской православной культуры.

Кто чаще всего становится жертвами сект?

Люди с низким уровнем православной культуры (а таких на постсоветском пространстве было большинство), но тем не менее где-то на подсознательном уровне ищущие встречи с Богом. Им-то заокеанские братья и подсовывали этот духовный фаст-фуд.

Начнем с того, что по-настоящему причастный русской православной культуре человек никогда не купится на сектантские действа. Я не говорю о духовном содержании православного богослужения – это не в моей компетенции. Но если в человеке присутствует доля эстетического вкуса, он никогда не променяет банальные сектантские попевки на полноценную духовную музыку.

Хотя помимо этой внешней предпосылки выделяют еще и множество других, определяющих культовую уязвимость человека. Возрастной период, определенная ситуация, особенности биографии человека, психологическая предрасположенность. Давно замечено, что наиболее уязвимыми в этом плане оказывается либо подростки, либо люди поздней зрелости: после 60-ти лет. Понятно, что предрасположенность тинейджеров обусловлена прежде всего их возрастной неопытностью (?), сложностью обрушивающихся на них жизненных вопросов. Что касается ситуаций, то это опять-таки может быть окончание школы, начало учебы в вузе, переезд, разрыв с близким человеком, смерть близкого человека. Кроме того, замечено, что более инфантильные дети из обеспеченных семей оказываются более уязвимыми перед разного вида вербовщиками, чем, предположим, дети из социальных низов.

Кроме того, секты могут быть притягательными для самых разнообразных носителей патологий. Например, людей с нарциссическими склонностями привлекают «церкви», утверждающие собственную исключительность. Людей, склонных к депрессиям, – группы, разглагольствующие о сострадательности и милосердии. Параноики – как рыба в воде среди проповедников идеи ненависти к врагам, в том числе религиозным.

…Наивность, застенчивость, доверчивость, тревожность, одиночество, чувство зависимости и страха – все это в арсенале потенциальных жертв сект.

И разрешения каких проблем ищут в сектах, например, испытывающие чувство зависимости и страха?

Однозначного решения всех своих проблем. Главной, определяющей, проблемой таких людей является отсутствие любви и элементарная неспособность к принятию самостоятельных решений. В любой секте человека «окружают любовью» (существует термин «бомбардировка любовью») и в нашем конкретном случае освобождают от самостоятельности. В секте решения за адепта принимает «старший». Личная ответственность снимается. Таким образом убирается внутренний дисбаланс. И это освобождение на первых порах воспринимается как желанное обретение душевной гармонии, «благодати».

Люди с синдромом «взрослого ребенка» «получают» в сектах необходимую защиту, поддержку, одобрение. Одинокие – ощущение семейственности. И так далее.

Какие методики используются при вербовке?

В принципе, небезызвестный джентльменский набор: техники введения в транс, гипноз, медитации… Специалисты насчитывают до трехсот способов введения человека в транс: это смена ритма музыки и танца; вегетарианская диета; применение психотропных веществ и так далее. Кстати, резкая замена быстрого музыкального ритма «прославления» «успокаивающим», медленным, по мнению врачей, вызывает у сектантов доброжелательное видение происходящего, и взвинченность уже не воспринимается ими как нечто негативное. Все это происходит на первом этапе «общения», когда вырабатывается психическая зависимость от культа.

Действительно ли во время сектантских «богослужений» в мозг человека выбрасывается дополнительное количество эндорфинов?

Дело в том, что конкретно подсчетом этих выбросов на сектантских сборищах никто не занимался. Хотя влияние на человека той же рок-музыки изучалось. И действительно доказано, что при определенной смене ритмов музыки в мозг человека выбрасываются эндорфины – гормоны хорошего настроения. И человек «подседает» на эти выбросы, как наркоман на наркотики, – вплоть до полного истощения. Хотя аналогии, в принципе, напрашиваются сами собой.

Как проходит контроль сознания и реформирование мышления?

Через регламент внутренней и внешней жизни. В секте человеку строго определяется, с кем ему можно общаться, как проводить свободное время, какую носить одежду и так далее. Через навязанную эмоционально напряженную деятельность, специально разработанную систему поощрений и наказаний, лишение, как мы уже говорили, самостоятельности. Кроме того, во всех без исключения сектах происходит контроль информации. Например, вводится запрет на чтение определенной литературы, прессы, на просмотр ТВ, празднование дней рождения. А скрываемая информация подается наставниками уже в искаженном, нужном им разрезе. Кроме того, в подобных организациях обязательно происходит насильное навязывание своей доктрины, причем мир в ее свете обязательно предстает в бело-черных тонах: белое – все, что в организации, и черное – что за ее пределами. Контролируется все – начиная от общения, количества сна, вплоть до каких-то очень личных чувств, эмоций. Нагнетается чувство вины, страха – например, конца света, смерти. Страх смерти, конца света, развивающийся вплоть до попыток самоубийства, – характерная черта тех же иеговистов.

Вам приходилось сталкиваться с жертвами сект?

По роду службы мне приходится заниматься психологическим консультированием. Тенденцией последних пятнадцати лет является всплеск появления больных шизофренией. И, как показывает практика, многие из недавно заболевших начинали либо с самостоятельных изучений тех же Кастанеды, Папюса или участия в «богослужениях» Свидетелей Иеговы или неопятидесятников, а заканчивали отделением госпитальной психологической помощи.

Сравнительно недавно меня вызывали в хирургическое отделение. Больной (молодой человек до 30 лет, бизнесмен средней руки) несколько раз, как казалось, беспричинно наносил себе глубокие ножевые ранения. Ему накладывали швы, повязки, успокаивали, пытались пролечить. Но когда мужчина приходил в себя, он срывал бинты и история с накладыванием швов и повязок повторялась. Закончилось все тем, что он просто-напросто попытался перерезать себе горло. Как оказалось, до попыток самоубийства молодой человек был активным прихожанином секты «Слово Жизни».

Другая история. Уже пожилая (после 60-ти лет) женщина зачастила уже к адвентистам 7-го дня. Жизнь она прожила сложную, работала откатчицей. Понятное дело, болела. Помимо болезней, связанных с работой, у женщины были и нарушения мозгового кровообращения.

Женщина была одинока и, как ей тогда казалось, у адвентистов нашла настоящую семью. Последовательницей она была ревностной. И все было бы хорошо и замечательно, если бы в один прекрасный момент ей не стали являться «служители сатаны». Понятное дело, за женщину активно «молились». Но так как нечистые покидать ее все-таки не спешили, ей… посоветовали сходить в храм. В итоге она оказалась в психиатрической больнице.

То есть «сектантские служения» могут провоцировать шизофрению?

В психиатрии есть такое понятие, как онтологическая неустойчивость личности. Под эту категорию попадают люди, у которых нет устоявшейся картины бытия, твердых основ, якоря, на который они могли бы опереться, – то есть потенциальные адепты сект. Для них нет стойкой дифференциации в системе отношений к окружающему миру. Интенсивная интеллектуальная «интоксикация», которой они подвергаются в сектах, при общей предрасположенности к шизофрении, оказывается для них крайне болезненной. И действительно может в итоге привести на больничную койку. Так бывает не со всеми, но, как показывает практика, в большинстве случаев. Правда, во всем этом есть, пожалуй, единственный положительный момент: после курса лечения люди в секты уже не возвращаются.

Беседовала Мария ВОЛОСЮК